В России процесс создания частных компаний и корпораций шёл своим путем. Правовые основы законодательства и практика частного бизнеса в России в XVII-XVIII вв. были крайне расплывчатыми и туманными. В 1699 г. Петр I издал указ, в котором поощрял купцов создавать торговые компании, но что подразумевалось под словом «компания», так и осталось неясным. Да и принцип ограниченной ответственности не получил применения. Но уже в 1711 г. государь издал приказ о передаче государственной льняной фабрики в Москве в управление группе коммерсантов. В годы правления Петра I частная собственность укреплялась, хотя законодательного статуса не имела, и все три права, указанные выше, не были формально закреплены.
Надо отметить, что укреплению российской монархии в XVIII в. придавалось несравнимо большее значение, чем любым другим вопросам государственного управления. А частный бизнес, особенно корпорации, воспринимался российскими самодержцами как непосредственная угроза положению помещиков и дворян — опоре и источнику государственной власти. Этим объясняется, например, ликвидация Екатериной II самоуправления в прибалтийских портах, а также то, что преимущественным правом создавать товарищества обладали именно дворяне, кроме которых такое право имели только купцы 1-3-й гильдий. И все же в конце XVIII в. были учреждены четыре компании со складочным капиталом, которые занимались экспортом в Европу сырья и зерна.
Практика дарования государем-императором привилегий торговым и промышленным делам ограничивала, с одной стороны, развитие частного сектора, а с другой стороны, позволяла избранным промышленникам и коммерсантам сколачивать в короткий срок огромные состояния. Кроме того, привилегии даровались приближенным аристократам. Так, граф Шувалов получил от Екатерины II монополию на рыбную ловлю в Белом море. Все это сковывало свободное предпринимательство, а традиционная для России практика государственной опеки препятствовала участию иностранного капитала, что в совокупности ограничивало развитие рыночных отношений. Но хуже всего обстояло дело в правовой сфере. Отсутствие официального закрепления прав частной собственности, акционерного капитала и ограниченной ответственности не позволяло российским промышленникам и купцам расширять частный сектор, поскольку все зависело от царской милости и благосклонности, а привилегии, дарованные аристократам, ставили первых в слишком неравное положение к последним. Поэтому даже такое крупное промышленное дело, как металлургические заводы Н. Демидова, не было корпорацией, так как в то время три указанных выше права не имели в России юридического статуса.
В 1799 г. при посредстве Павла I создана Русско-Американская компания как слияние двух коммерческих партнёрств, занимавшихся торговлей рыбой и мехами на побережьях Сибири и Аляски. Несмотря на коммерческую основу, фактически Русско-Американская компания представляла собой механизм извлечения доходов от торговли в пользу государства, поскольку была уполномочена множеством привилегий и уплачивала за них в казну 30% от прибыли. Только в 1821 г. Русско-Американская компания получила право ограниченной ответственности, а в 1840-х гг. полностью перешла в государственное управление. Следует указать, что Русско-Американская компания имела несравнимо большие возможности в промыслах и торговле, чем Британская и Голландская Ост-Индские компании, но первая даже близко не приблизилась к коммерческому успеху последних. Причина этого проста: острый недостаток правового регулирования. Коммерсанты были уполномочены одной ветвью государственной власти и строго ограничены другой, частный капитал не участвовал в расширении коммерческого дела, а риск полностью переносился на акционеров и руководителей. А желание государства получить максимум доходов от предпринимательского дела вызывало незаинтересованность самих коммерсантов в его расширении. В таких условиях Русско-Американская компания, несмотря на блестящие экономические и географические возможности, не могла процветать: как только в 1867 г. Аляска перешла во владение США, а привилегии, соответственно, утратились, компания прекратила существование.
Впервые право ограниченной ответственности в России признано в 1805 г. Александром I в декрете, освобождавшем акционеров обанкротившейся кораблестроительной компании от полной ответственности по обязательствам.
И уже в 1807 г. на государственном уровне было сделано разделение между акционерными компаниями и мелкими предприятиями, которые не имели права ограниченной ответственности и для которых царского разрешения не требовалось. Кроме того, закон 1807 г. выделил акционерные компании в особый класс — товарищество по участкам, которое, в отличие от полного товарищества и товарищества на вере, могло продавать доли в складочном капитале и обладало правом ограниченной ответственности. Двумя десятилетиями позже в деловом обороте появились товарищества на паях и торговые общества по акциям.
Экономическое отставание России от западноевропейских стран, все сильнее ощущавшееся в первой половине XIX в., а также растущие недовольство и критика в социальной среде, побудили Николая I начать реформу в области корпоративного права. В 1836 г. царем утвержден закон, автором которого был министр финансов Е. Канкрин, который оказывал большое влияние на экономическую политику правительства, но ничего не сделал для индустриализации Государства Российского3. Как указал советский историк Л.Е. Шепелев, новый закон имел две цели. С одной стороны, была предпринята серьезная попытка подстегнуть корпоративное предпринимательство, ставшее источником экономического роста в Западной Европе, на основе той же самой западноевропейской модели. С другой стороны, закон 1836 года ввел множество ограничений в традиционном для России стиле бюрократического регулирования, поскольку министр финансов опасался негативного влияния переменчивого фондового рынка на экономику страны. Центральным положением нового закона было положение о концессиях; профильные министерства и Комитет министров обязывались рассматривать уставы компаний перед их утверждением государем. Предприниматели могли рассчитывать на привилегии и налоговые послабления только при решении особо важных государственных задач. В то же время инвесторам и руководителям создаваемых компаний гарантировалось право ограниченной ответственности.
Следует отметить ряд важных особенностей закона 1836 года. Впервые в России вводилось исключительное право акционеров управлять деятельностью компании. Фактически это означало признание права частной собственности. Общее собрание акционеров утверждало состав правления (в современной трактовке совета директоров) численностью не менее трех директоров. Учредители могли избираться в правление, члены которого управляли деятельностью компании простым большинством голосов и несли ответственность за незаконные деяния. При проведении ежегодных собраний акционеры утверждали тремя четвертями голосов состав правления, общую политику управления и ревизионную комиссию из числа акционеров, не занятых в правлении. Кроме того, выражаясь современным языком, акционеры могли претендовать на часть активов только в случае превышения их стоимости над обязательствами. Т. Оуэн указал на ряд бюрократических препон, созданных министерством финансов во избежание нечистоплотных спекуляций и обмана акционеров, но охарактеризовал их как негативные. Однако ретроспективный анализ показывает справедливость мер, препятствовавших распространению дикого капитализма.
Закон 1836 года служил и другой, по всей видимости, главной цели — защите государственных, точнее сказать, династических интересов российской короны: между строк ясно читалось стремление воспрепятствовать влиянию корпораций на государственные органы власти, а это можно сделать только путем воздействия на процесс возникновения корпораций и развития капиталистических отношений в целом. Акционеры не имели права менять устав, утвержденный высочайшим повелением, а деятельность компании могла осуществляться только в рамках устава. Согласовать устав тоже было непросто: профильные министерства и Комитет министров могли отказать по любому основанию, апелляции по этому поводу в суде не принимались. Для увеличения уставного капитала требовалось отдельное разрешение министерства финансов. Принцип концессии, т.е. предоставление инвестору ограниченного временем и масштабом права заниматься коммерческой деятельностью, был сущностью закона 1836 года. Так, вплоть до Октябрьской революции государственная бюрократия крепко держала в руках каждую частную компанию. Кроме того, российское законодательство не защищало права акционеров в случае утраты акций или появления поддельных экземпляров.
Изменению воззрений на внутригосударственное устройство способствовали два события: Крымская война и приход Александра II к власти в 1855 г. Неутешительные итоги военной кампании в южной окраине не просто обнажили отставание в экономическом развитии и связанную с ним техническую отсталость. Источник поражения в Крымской войне находился в области корпоративного права: ограничительная политика в отношении частных компаний и корпораций привела не только к слабости военно-промышленного потенциала, но и к неразвитости транспортной инфраструктуры, столь необходимой в новых политических реалиях. Оказалось, что несравнимо большую угрозу для российского престола несут не российские, а западноевропейские корпорации, интересы которых широко представлялись национальными правительствами. Тесное смыкание частнокапиталистических и государственных интересов привело позднее к возникновению империализма и череды мировых войн и локальных конфликтов, не прекращающихся и поныне.
Парадоксально, но российская экономика впервые испытала положительный эффект от неудачных военных действий. Рост оборонного заказа, размещенного в частных компаниях, увеличил их доходность, что в конце 1850-х гг. привело к корпоративному буму и радикальным переменам на рынке ссудного капитала, прежде контролируемого государством, а также биржевой горячке, длившейся до 1869 г. В 1860 г. в российской истории открылась новая страница: возникла двухуровневая банковская система — частный банковский сектор стал контролироваться Государственным банком. Впервые развитие частного сектора экономики регулировалось государством рыночными мерами: понижением ставки процента по депозитам и выпуском государственных бумаг.
Корпоративный бум и потребности в развитии промышленности стали причиной интенсивного развития водного и железнодорожного транспорта. В 1856 г. основано Русское общество пароходства и торговли, организовавшее сообщение между крупнейшими черноморскими портами, а в 1857 г. учреждено Главное общество русских железных дорог, имевшее задачу построить 4 000 км железнодорожных путей. Оба общества были частными, а второе произвело initial public offerings на сумму 75 млн руб. — больше, чем любая уставная компания того времени. Основывались и другие пароходные и железнодорожные компании, которые привлекали акционерный и заемный капитал на открытом рынке — в России и за рубежом. Началась активная деятельность по созданию транспортной инфраструктуры Российской империи, которая одновременно сопровождалась промышленным ростом и развитием кредитно-финансовой сферы.
В тот же период корпоративное законодательство западноевропейских стран быстро развивалось в направлении либерализации предпринимательства. В частности, Британский парламент в 1844 г. освободил крупнейшие корпорации от концессионных обязательств, в 1855-1857 гг. предоставил право ограниченной ответственности всем руководителям и инвесторам, а в 1862 г. распространил данные права на банки и страховые компании. В период 1867-1883 гг. примеру британцев последовали правительства Португалии, Испании, Пруссии, Италии, Германии и Швейцарии. Только Голландия, Турция и Россия долго сохраняли концессионную систему с предварительным согласованием устава [16]. Недостатки российского законодательства обсуждались, в частности, в 1861 г. С. Пахманом. Последний настаивал на освобождении большинства компаний от концессионных обязательств, сокращении государственного участия в частных компаниях, отказе от акций на предъявителя, вовлечении акционеров в принятие решений, ограничении учредителей во владении акциями. По его мнению, главная проблема российского законодательства заключалась в отказе от принципа свободы в акционировании промышленности и излишней опеке со стороны государства. Любопытно заметить, что требования «гласности» и «ответственности» появились в начале правления Александра II в применении к управлению частными компаниями.
Для усовершенствования корпоративного права требовались радикальные перемены в традиционном укладе жизни русского общества, его сословности. В годы правления Александра II сделан ряд попыток, которые привнесли некоторые изменения, но так и не смогли коренным образом преобразить устоявшуюся сословную систему. В 1861 г. отменено крепостное право, но в подавляющем большинстве крестьяне фактически оставались без земель и не могли высвободиться от обязательств, возникших перед помещиками. В первый день 1863 года царем издан декрет, предоставлявший всем сословиям, а также иностранцам право заниматься торговыми и промышленными делами.
Возможно, именно законотворческая деятельность Александра II заложила мину замедленного действия: низшие сословия — крестьяне и рабочие — становились все более мобильными, но не имели действительной возможности приобретать недвижимость и земельные участки, т.е. накапливать благосостояние и становиться частными владельцами. Более того, расширение транспортной инфраструктуры усиливало обнищание основной массы крестьян, поскольку они были вынуждены продавать зерно по фиксированным ценам и получать доход, который с трудом позволял выплачивать оброк и прокармливать семью. Для создания действительной основы экономического процветания на фоне быстро растущей мировой рыночной конъюнктуры требовалось устранить главный источник государственной власти — сословную систему, что само по себе было невозможно. И власть, и сословность одновременно канули в Лету под действием обстоятельств непреодолимой силы.
Однако имперская власть продолжала играть с частным капиталом в занимательную игру «даем одной рукой и забираем другой». Устранение монополии купеческих гильдий в 1863 г. означало шаг вперед, но тут же было сделано несколько шагов назад. Теперь все, кто занимался производственной и торговой деятельностью, обязывались покупать ежегодные свидетельства и билеты. Да и бывшие члены самой многочисленной третьей купеческой гильдии возмущались: помимо утраты привилегированного положения, им пришлось платить налоги и нести воинскую повинность, что ставило их в заведомо неравное положение с купцами первой и второй гильдий. А сословная система осталась, в сущности, неизменной: члены семьи приобретали те же права, что и ее глава, купивший свидетельство. Закон 1863 года усилил неравенство между крупными частными компаниями, для которых расходы на приобретение свидетельств и билетов не были обременительны, и представителями мелкого бизнеса, которые утратили льготы и понесли новые тяготы. А для рядового крестьянина, который хотел бы освободиться от повинностей перед помещиком, так и не возникло подлинной возможности заняться торговлей или производством. Как в таких условиях могла развиваться предпринимательская деятельность от мелкого почина до крупного дела? Очевидно, что только при наличии положения в обществе и поддержки у особ, власть имущих.
Только в 1901 г., после неудач с законами, подготовленными комиссиями А. Бутовского (1874 г.) и П. Цитовича (1894 г.), удалось добиться некоторого прогресса в российском корпоративном праве. Изменения коснулись прежде всего прав акционеров. Вводилась обязанность не менее чем за неделю извещать их о предстоящем общем собрании; кворум для оперативных решений устанавливался в размере 25% голосов (50% — ранее), для стратегических решений — в 50% (75% — ранее). Совет директоров теперь обязывался в течение месяца проводить общее собрание по запросу владельцев не менее 1/12 части голосов. Закон от 21 декабря 1901 г. отчетливо разделил акционерные компании, акции которых обращались на биржах, и партнерства на паях, не имевших хождения на бирже. Другие новшества, вводимые данным законом, с точки зрения корпоративного права не оказали существенного влияния на существующее положение дел. В дореволюционной России начала XX в. других возможностей улучшить корпоративное право не появилось.
В целом, подводя итог истории развития корпоративного права в Российской империи, следует отметить следующее. В середине XIX в. в России оформились все три права, необходимых для возникновения и развития корпораций, — право частой собственности, право ограниченной ответственности и право создавать компании с объединенным капиталом. Однако этого оказалось недостаточно: традиционная система правового регулирования в контексте сословного устройства общества существенно ограничивала деятельность корпораций на территории России. Ограничения касались прежде всего фирм с иностранным капиталом: фактически у российских предпринимателей отсутствовала возможность привлекать зарубежный капитал, а у зарубежных бизнесменов не было никакой возможности вести дела в России (за исключением некоторых случаев).
Большую сложность представляло учреждение частных и акционерных компаний. По сути, частным фирмам предоставлялось право концессии, т.е. возможность вести предпринимательскую деятельность, ограниченную масштабом и сроком действия. Вопросы изменения направления деятельности, финансирования, привлечения капитала и многие другие должны были согласовываться с центральным аппаратом государственного управления. Особенности законодательства и правового регулирования серьезно ограничивали деятельность корпораций как частных владений. Ни одна российская компания не могла иметь диверсифицированный портфель сфер деятельности. Также отсутствовала возможность быстрого наращивания масштаба операций и собственного капитала.
Сложности заключались и в привлечении инвесторов — лиц, которые хотели бы вложиться в уставный капитал частных фирм. Рынок акционерного капитала был недостаточно развитым, поскольку доступ зарубежных инвесторов был ограничен, а количество российских акционерных компаний было небольшим. Кроме того, в большинстве акционерных компаний наибольшую долю капитала имел один владелец или группа аффилированных лиц. Права миноритарных акционеров были весьма небольшими: в сущности, их мнением, а часто и правом получения дохода держатели мажоритарных пакетов пренебрегали. У акционеров возникали новые риски, связанные не с самой предпринимательской деятельностью, а с недобросовестностью партнеров и действиями биржевых спекулянтов.
Таким образом, в Российской империи вплоть до событий 1917 г. не сложилось условий, благодаря которым корпорации могли свободно учреждаться, развиваться, привлекать капитал и расширять масштаб операций. С одной стороны, этому во многом препятствовали законодательство и система сословий. С другой стороны, создавать предприятие с единоличным или семейным владением было значительно проще и выгоднее, а уровень риска был меньше. В странах Западной Европы и Северной Америки, напротив, к началу XX в. завершились процессы формирования основ корпоративного права и либерализации корпоративных форм предпринимательства.
Полную версию статьи Магданова П.В. «История возникновения корпораций до начала ХХ в.» см. на КиберЛенинка
Оставить комментарий